Доклад иерея Дмитрия Медведева, настоятеля Покровского храма с. Красноусольский, на секции «Соработничество Церкви, государства и общества по противодействию влиянию деструктивных организаций» на IV Епархиальных Табынских чтениях.

Перефразируя высказывание преп. Варсонофия Оптинского о монахах, можно сказать, что слабый мир дает слабых священников. Тем ни менее, христианская жизнь не мыслима без духовного окормления, поэтому как следствие возникает вопрос о выборе духовника.  Подчас он остается неразрешимым, так как доступные священники не обладают ожидаемой духовностью. Зачастую человек приходящий в церковь ожидает чудес, мгновенных исцелений, мироточений, видения ангелов и желательно все и сразу. И вот в этом поиске неофита, а порой и более опытного христианина подстерегают опасности. Как говорил о. Никон (Воробьев), «мне легко стать старцем, стоит лишь раза два проползти на коленях вокруг храма, начать раздавать просфорки, сопровождая их странными высказываниями — и готово…». А если это еще сопроводить разговорами о паспортах, ИНН, скором «конце света», то непререкаемый авторитет обеспечен. Когда происходит подобная встреча: души жаждущей чудес и «старца» имеющего на все ответы  — происходит трагедия, как для первого, так и для второго. Действительно, сбываются ныне слова ап. Павла: «Будет время, когда здравого учения принимать не будут, но по своим прихотям будут избирать себе учителей, которые льстили бы слуху; и от истины отвратят слух и обратятся к басням» (2 Тим. 4, 3-4). Выражение «льстили бы слуху» переведено здесь неточно. Подлинник, который точно передан славянским переводом, говорит «чесали бы слух» — т.е. распространяли бы сенсации. «Старцы сказали» — и у иного отключается разум, остаются одни эмоции (бывает, даже ненависть к несогласным). Данный феномен в Православной Церкви назван младостарчество, причем приставка «младо»  характеризует не только возраст, так как этим недугом могут страдать и далеко не юноши, а как показывает практика и убеленные сединой старики, но характеризует преждевременное принятие на себя духовных дарований.    Младостарчество было осуждёно священноначалием Русской православной церкви, что выразилось в официальном документе — Определении Священного Синода от 28 декабря 1998 года «Об участившихся в последнее время случаях злоупотребления некоторыми пастырями вверенной им от Бога властью вязать и решить». Митрополит Ювеналий (Поярков) сказал: «Младостарчество наносит огромный непоправимый вред Церкви. В это искушение впадают молодые священники, не имеющие элементарного жизненного опыта и знания людей». Патриарх Московский и всея Руси Алексий II на архиерейском соборе 2000 года дал весьма негативную  оценку младостарчеству.

Проявления этого недуга бывает в разных формах. Об одном типе отступлений мы много слышали в последние десять лет — это неообновленчество. К нему можно отнести группы о. Георгия Кочеткова, создавшего альтернативную иерархию своих пресвитеров, практически независимую от канонического епископата. Они говорят, что Священное Писание и Предания Святых Отцов написаны очень давно и потому нуждаются в модернизации, в согласовании с духом времени. «Мы должны быть современными людьми», — говорят сторонники этого направления. Они убеждены в том, что если Церковь не пойдет на это и не начнет изменять изначальное Предание, то Она обречена на превращение в гетто. Но гораздо к более разрушительным последствиям может привести уклонение вправо

Самое удивительное, что практически такие же мотивы, как у обновленцев, у тех, кто называют себя «ревнителями Православия» и под этим предлогом раскалывают Церковь. У них есть потаенное убеждение, которое они не слишком афишируют, но оно красной нитью проходит через все их дела. Суть в том, что в их глазах Истина слишком слаба, чтобы защитить Себя. Она нуждается во внешней защите монархии и крепкого государства. Да и, строго говоря, Истина не особенно им и нужна (это мы видим по массе фальсификаций, которые они допускают). Им важнее другое — патриотизм, но не духовный, а полуязыческий, почитаемый ими выше Православия, национализм, вечная борьба, перманентная революция, но никак не «тихое и безмолвное житие во всяком благочестии и чистоте».

Первая причина возникновения такого духовничества — психология паствы. Не желая меняться, мы хотим переложить ответственность за все, что с нами происходит, на пастыря. Такое бегство от свободы и ответственности выражается иногда в готовности выполнить все, что угодно.

Вторая причина объективная, на нее указывает Иван Михайлович Концевич. «Современное духовничество, — пишет он, — родилось из древнего монастырского старчества и является его вторичной формой. Благодаря родственности этих явлений, духовничества и старчества, у малоопытных священников, знакомых с аскетической литературой только теоретически, всегда может возникнуть соблазн «превышения власти» — перехода грани духовничества, чтобы старчествовать, — в то время как они даже понятия не имеют, в чем сущность истинного старчества. Это «младостарчество» (по одному меткому выражению) вносит разлад в окружающую жизнь. Оно таит опасность причинить и непоправимый вред душе опекаемого».

Третья причина — это неготовность кандидата, пробелы в богословском образовании, а бывает и его отсутствие.

Четвертая причина — отсутствие настоящего, а часто и всякого духовного руководства у самого священника. Чаще всего руководство сводится лишь к формальной исповеди у епархиального духовника или к крайне редкому посещению какого-нибудь старца.

Сознание младостарцев тяготеет к сектантскому. Из православного прихода они, хотя и неосознанно, всегда пытаются создать тоталитарную секту. Многие из них склонны поддерживать апокалиптические настроения.

Таким образом формируется внутрицерковная группировка с культом личности священника, настроенная враждебно и подозрительно ко всему окружающему их: к светской культуре, к другим верующим и священникам, к власти и даже архиереям. Структура таких группировок – чисто сектантская с тревожным эсхатологическим настроением, все жизненные процессы им кажутся апостасийными (как пример: «антикодовики»), только своей общине они приписывают возможность спасения. Есть более-менее националистично настроенные младостарческие общины, которые последним оплотом православия считают Россию или Украину (часто их вместе), в то время как весь остальной мир для них населен исключительно масонами, слугами антихриста и закоренелыми грешниками. О существовании других Поместных Православных Церквей они и не хотят знать, по крайней мере, зарубежное Православие олицетворяется у них с личностью «коварного прокатолического интригана патриарха Варфоломея».

Митрополит Антоний Сурожский по поводу отношения священник-паства говорит: «Священник должен приводить людей к Богу, а не к самому себе; он должен быть проводником благодати Божией, не своих собственных идей; должен собирать людей вокруг Христа, вокруг храма и Евхаристии, а не вокруг себя. Миссия духовника — привести человека ко Христу; когда же человек встретит Христа в своем личном опыте, священник должен отступить в тень и не заслонять собою Бога».

Младостарцы, оставаясь по всем внешним признакам православными, на самом деле культивируют совершенно иной, не православный духовный опыт. Чтобы сохранить этот опыт, они бессознательно стремятся изолироваться. Но это невольно порождает психологию избранничества. Поэтому они постепенно формируют такую религиозную среду, в которой легко находят почву идеи раскола — отделения праведных и избранных от неправедных. Идеи всех предыдущих расколов вызревали именно в такой среде. Так что современные младостарцы — это потенциальные расколоучители, и в этом плане они представляют для Церкви серьезную опасность.